Пятница, 29.03.2024 | ||
Мой сайт |
Главная | Регистрация | Вход | Приветствую Вас Гость | RSS |
СЕЛЕЗНЁВА ТАМАРА...ОБ АВТОРЕ: Селезнева Тамара — родилась в Брянской области, жила в Ярославской и Тульской областях. Закончила педагогический институт. Работала учителем, библиотекарем, корректором, экскурсоводом музея С. А. Есенина. Автор двух сборников, публиковалась в литературных газетах и альманахах, журнале «Наш современник». Член СП России. Живет в городе Солнечногорске Московской области. Член литературного клуба «Парнас».
*** День пролетит, как будто не был, Несомый бешеным конем. И нам не то что глянуть в небо— Подумать некогда о нем. Годов последних быстротечность… Все меньше, меньше мы хотим. Видать, притягивает вечность: Чем—ближе, тем быстрей летим. *** Десять градусов тепла. Что ж, весна свое взяла. Как ты тут не разглагольствуй— В огороде ждут дела. Нужно куст пересадить И забор загородить, Срезать высохшие ветки Да малинку разредить. Рукава Как засучу, Как лопату наточу! Я из грядки, словно репка Прошлогодняя торчу. Греет солнце мне бока, Манит ситцами река, И летят за горизонты Молодые облака. *** Зазвенел сентябрь колокольнею, Задымился в сумрачных ночах. Схож рассвет с иконой чудотворною, Клены тихо встали при свечах. Вот уж запоздавшие растения Помечает утренний мороз, Языками пламени осеннего Прихватило платьица берез. Молодые по церквям венчаются, В вальсах будут весело кружить… Наш с тобою век земной кончается, Так и не собрались мы пожить. На глазах чужие дети выросли, А своих—ни дома, ни в гостях. Сколько же мы в этой жизни вынесли Полными ковшами и в горстях! Горя и печали было—пруд пруди, Не хватало кадок и ведер, Радость же—пади попробуй выуди, Даже на ладошке ей простор. Что же ты судьба, твое сиятельство, Бросила наш ялик на мели, Не уберегла нас от предательства Тех, кого так нежно берегли? Кто и не такое в жизни видывал, Про другое поведет рассказ. Ну а нам никто не позавидовал, Значит, нет наказанных за нас. Май Тяжел за плечами с надеждами липовый короб. Осыпан цветами, как юный языческий бог, Спускается май на смертельно измученный город, Несет ему неба огромный живой лепесток. А легкий наряд из рассветного золота соткан И сшит из тончайшего в зелень и синь полотна. Такая счастливая музыка льется из окон, Такая крылатая даль за домами видна! А я улетаю глазами за маковки леса, Ведь только душой и глазами мы можем летать. И нет на любимой земле мне единого места, И все необъятное хочется сердцем объять - И реки, и море, и вечные снежные горы… Гуляя в зеленом лесу и цветущем саду, Несу я по миру свое затаенное горе, Что, всей красоты не увидев, навеки уйду. Что вниз упаду незаметною серою пылью, И даже из доли своей не возьму ничего. Тогда объясни, для кого это все изобилье?! Тогда объясни, для кого это все торжество?! И если теснит этой жизни смирительный кокон, Спасаемся хмелем ее молодого вина. И снова счастливая музыка льется из окон, И снова крылатая даль за домами видна. *** Пешком исхожу километры. В просторы осеннего дня, Туда, где деревья и ветры Все ждут—не дождутся меня, На чистый, волнующий воздух Сбегу — не зовите назад. Но ветер — как будто с погоста, Но в черном деревья стоят. С бродяжьей тоскою по воле, Не зная о ней ничего, Я выйду в широкое поле И встану в средине его. Я встану - отважная дочка Спаленного горем отца. А в поле - на версты—ни кочки, Ни холмика, ни деревца. И если в том поле открытом Стада пронесутся в разгон, - Тотчас упаду под копытом! А кто против стада силен? И стая унюхает волчья Для пищи сраженную плоть… Ну что ж! Значит, рвать будут в клочья! И все же, помилуй Господь...
Так , вовсе не грозная с виду, И вовсе не для куража Я все-таки во поле выйду, Возможно, от страха дрожа. Такая, видать, моя доля, И что меня может спасти? Я буду одна среди поля Стоять. Не на брюхе ж ползти… *** Играло утро. Иней был. Мороз по струнам солнца бил. Как Сольвейг, встала я на лыжи, И воспаряла до небес, И падала в еловый лес, Пугая лис и белок рыжих. За лесом - Игорев ручей. Волшебная звезда ночей На тайном дне его лежала. Но укрывали свет звезды Лед изумрудный, шелк воды, Снегов несмятых одеяла. Под сенью леса - мы одни. Но там, под солнцем, - блеск лыжни И нерастаявшие весны. Я—на высоком берегу Стою, как Сольвейг, вся в снегу, Зеленокрылая, как сосны. *** Стихи не загоняйте в многокнижье, И в толстокнижье не гоните их. Даль горизонта - ближе, небо - ниже, Когда в одежды прозы рядят стих. Сиять он должен, словно украшенье. Единственной заметна красота, Светящаяся точкой воскрешенья В бескрайних плато мертвого листа. Стих в многословной тесноте недужен, - Пусть после слова встанет тишина. Ведь нет в природе россыпей жемчужных, Но—в раковине каждая. Одна.
|